покаяние вилли брандта. Кем был Вилли Брандт? Участие в политике
Поступки, которые совершает глава государства, говорят о его стране и его народе больше любых речей.
Когда канцлер Вилли Брандт в декабре 1970 года опустился на колени перед памятником еврям, погибшим в Варшавском гетто, и простоял так невыразимо длинные тридцать секунд, – его поступок, вышедший далеко за рамки дипломатического протокола, ясно сказал всем: я здесь из иной Германии, я здесь от других немцев.
Правда, этих других было меньшинство: из опрошенных граждан ФРГ, прошедших войну, пятьдесят четыре процента назвали его поведение странным, а сорок восемь процентов – возмутительным. Но идти против течения, быть “иным” Вилли Брандт никогда не боялся.
Он стал канцлером после всеобщих сентябрьских выборов шестьдесят девятого года, когда большинство голосов оказалось отдано за СДПГ, социал-демократическую партию Германии. До этого двенадцать лет люди предпочтение другим. Причиной поворота стала 13-страничная брошюра с голубой обложкой – новая программа, принятая на партийной конференции в Бад-Годесберге.
Старая уходила корнями в 1834 год, когда француз Пьер Леру в одной из статей заклеймил индивидуализм и взамен предложил “социализм”. Термин строго не был определен, но понравился другому французу – Луи Блану, уточнившему: индивидуализм есть органическое свойство буржуазии.
Тогда как социализм присущ рабочим, потому что на их знаменах написано: “Братство!” и “От каждого – по способностям, каждому – по его нуждам!” (второй лозунг, без указания автора, позаимствовал совсем молодой человек по фамилии Маркс). Далее Блан изложил руководящий принцип социал-демократии: общественные, социальные мастерские, созданные демократическим государством придут на место предприятий частных владельцев. Конкуренцию заменит “совпадение усилий”, то есть братство.
Учрежденная в германском городе Эйзенахе в 1869 году Социал-демократическая рабочая партия ставила целью революционную справедливость: предприятия у собственников отобрать и сделать государственными. Это называлось “освобождение труда” и доверялось – разумеется, в будущем, – только рабочим, то есть пролетариям, неимущим.
Итак, весьма малую часть общества (до индустриализации было еще далеко!) партийные вожди противопоставили всем прочим, имущим: крестьянам, врачам, учителям, инженерам, чиновникам, ремесленникам, торговцам. Которые, согласно кабинетным рассуждениям Маркса, все время богатеют, тогда как пролетарии все время нищают...
С годами и десятилетиями, однако, все больше пролетариев, вопреки Марксу, обзаводилось имуществом. Всё больше детей пролетариев становилось врачами, учителями, инженерами, чиновниками, торговцами. Никому из них “освобождение труда” не требовалось. Но даже через сто лет, после двух мировых войн, социал-демократы упрямо держались за эти слова – и проигрывали выборы партиям с более привлекательными программами. Требовался коренной поворот, и он состоялся. Социал-демократы заявили, что отныне ставят перед собой не революционную, а иную, мирную задачу – создание социального государства.
Древнему марксизму с его диктатурой пролетариата, презрением к частной собственности, принудительным уравниванием интересов людей была дана отставка. На его место пришли идеи рыночной экономики, частной собственности, прав человека.
Вместо “союза рабочих” СДПГ превратилась в открытую общенародную партию. Принудительное изучение томов Маркса кончилось – есть много других, более серьезных и современных экономистов. И, наконец, социал-демократы поняли, что бундесвер и участие в НАТО гарантируют стране независимость.
Результат не замедлил последовать. Партия все более успешно выступала на всех выборах в ландтаги, возглавила правительства Гамбурга, Бремена, Гессена, Нижней Саксонии. Несомненно, людям нравилось, что новые ценности партии провозглашались и цветом. Не кроваво-красными, как прежде, а голубыми были предвыборные плакаты, партийные билеты и обложка “Годесбергской программы”. Ведущую роль в ее разработке сыграл 46-летний Вилли Брандт.
Он родился 18 декабря 1913 года. Мать дала ему имя Герберт Эрнст Карл и свою фамилию – Фрам. Отец не пришел даже взглянуть на сына, и Герберт всегда называл отцом деда Людвига. Рабочего. Социал-демократа.
Именно он привел внука в партийный спорт-ферайн “Сокол”, и Герберт со временем стал председателем гимнастический ячейки “Карл Маркс”.
В старинном торговом городе Любеке учеба детей рабочих заканчивалась в реальном училище, не имевшем права принимать экзамены абитура, так что дорога в университет была закрыта. Но Герберта по протекции одного из учителей и благодаря усилиям деда приняли в Johanneum, гимназию для отпрысков состоятельных сословий.
Когда через шесть лет он сдал абитур, то за Закон Божий и историю получил высшую оценку“зер гут”, за немецкий “гут”, за английский и французский “удовлетворительно”... Но это через шесть лет. А покамест на переменах однокашники обсуждали новые марки автомобилей, футбольные и парусные состязания. Герберт же, состоящий в организации “Социалистическая рабочая молодежь”, готовился к классовым боям, старался ежедневно совершить хотя бы один добрый поступок, быть честным и пунктуальным и непременно трезвенником.
Учитель доктор Крамер очень серьезно говорил матери: “Держите сына подальше от политики! У мальчика хорошие способности, а политика его погубит”. Но он не держался “подальше”, и когда исполнилось пятнадцать, напечатал статью в любекской социал-демократической газете “Фольксботен” – “Народный курьер”.
Его поздравил доктор Юлиус Лебер, главный редактор, солдат окопов мировой войны, депутат рейхстага от Любека. По его рекомендации шестнадцатилетнего Герберта приняли в СДПГ, хотя по уставу ценз был восемнадцать лет.
И – Фрам сразу идет против течения. Он и его товарищи в 1931 году учреждают СРП – “Социалистическую рабочую партию”, стоящую на крайнем левом фланге социал-демократии. Они упрекают руководство и депутатов рейхстага: вы поддерживаете Брюннига, канцлера-консерватора, издающего чрезвычайные законы против рабочих! вы не боретесь за социализм! вы не революционеры! вы буржуазные реформаторы!
Хотя в СРП вступило не более двух с половиной процентов бывших членов СДПГ, это не обескураживает. Герберт становится председателем молодежного отделения СРП в Любеке.
Гитлеровцы приходят к власти 30 января 1933 года. Практикант Любекского союза судовых маклеров Фрам бросает по ночам в почтовые ящики антифашистские листовки. Полиция берет его след.
Однако из Травемюнде, морских ворот Любека, ночью выходит рыбачья шхуна. Герберт сходит утром на землю Дании с небольшим чемоданчиком, в котором лежит “Капитал” Маркса. Пересекает норвежскую границу, и в королевской столице Осло появляется нелегальная ячейка СРП.
Ее председателя отныне зовут не Герберт, а Вилли.
Вилли Брандт.
Три года занятий норвежским языком позади, акцент превосходен, университетские занятия философией и историей идут успешно. В середине августа 1936 года Вилли по заданию парижского Центра СРП отправляется в Париж с паспортом норвежца Гуннара Гаасланда (документ настоящий, фотографию подправили). Выучил новую биографию, научился расписываться, как настоящий Гаасланд.
Но таможенник Варнемюндского порта долго всматривался в фотографию. “Неужели он из Любека?..” Нет, обошлось... Берлин, Аахен, Париж... Получил инструкции, вернулся в Берлин, снял комнатку.
Каждое утро отправлялся в библиотеку, заказывал книги прошлого века и современные, прилежно читал “Майн Кампф”. Однажды подошел незнакомец, представился: норвежский студент, рад встретить соотечественника, – и пригласил в клуб скандинавских последователей Гитлера...
Студенту-иностранцу естественно интересоваться реальной жизнью страны, – например, в маленьком городке близ польской границы. Там, не замеченная гестаповцами, прошла подпольная конференция. Социал-демократы обсуждали не только способы борьбы с нацизмом. Волновали судебные процессы в Москве, война в Испании. Мучались вопросом: почему европейские антифашисты не объединяются против Франко?
Гуннар Гаасланд вернулся в Осло с намерением понять тайну Испании. Разумеется, как военный корреспондент, – это единственное, что позволит там находиться. Маршрут начался в конце января тридцать седьмого. Вилли Бранд едет “смотреть и слушать”, – это слова из его “Воспоминаний”. И он видит не только бомбящие самолеты гитлеровского “Легиона Кондор”, но и присланный из Москвы вместе с оружием террор НКВД.
Майской ночью пропал в Барселоне его друг Марк Рейн, сын бежавшего в 1920 году из России социал-демократа Рафаэля Абрамовича. Не пришел в гостиницу, и все тут. В номере постель не смята, не взял ни бритву, ни зубную щетку... Прислал написанную по-русски записку, портье перевел на французский: сверхсрочно вызвали в Мадрид... “Этот случай заставил призадуматься. Не я ли следующий? В начале июня понял, что в гостинице ночевать не стоит. Собрал пожитки и вернулся в Париж, рассказывать о том, что видел, и писать для сборника <<Год войны и революции в Испании>>”, писал потом Вилли.
И спутник, с которым он ездил на фронт, – Джордж Орвелл, будущий автор знаменитых антикоммунистических романов, – тоже ускользнул.
Брандт, вернувшийся убежденным антикоммунистом и антисталинистом, не сообщает, под какой фамилией изучал Испанию, но можно полагать, что гитлеровская агентура засекла там не его, а кого-то другого. Скорее всего, Герберта Фрама, иначе зачем бы нацистам вдруг вспоминать этого беглеца и лишать немецкого гражданства?
А потеряв гражданство, Фрам без малейших препятствий официально стал норвежцем Вилли Брандтом, подданным его величества короля Хакона. В этой стране все мужчины по закону были резервистами. И когда несколько месяцев спустя появились гитлеровские оккупанты, он надел мундир норвежского солдата.
Его он когда-то купил по просьбе Поля Гогена. Тот решил сделать приятное своей матери, норвежке, – написать автопортрет в солдатском обмундировании ее родины. Вилли должен был по дороге в Испанию забросить Полю покупку, да забыл сверток в Осло...
В лагере военнопленных нацисты всех “просвечивали” целый месяц, но интереса к некоему Брандту не проявили... Граница с нейтральной Швецией была еще прозрачна. Какой-то крестьянин показал тропу.
Британский премьер-министр Черчилль, начав войну с Германией, создал в Стокгольме пресс-бюро “Агентства зарубежных новостей”,– вряд ли надо объяснять, для какой цели. Шведы вызвали Брандта на допрос через девять месяцев. Спрашивали, чем он в этом бюро занимается. Последствий не было.
Если в своих корреспонденциях норвежский гражданин пересказывает статьи германских и датских газет, приходящих в Швецию, это не наносит ущерба нейтралитету нашей страны, – заключили контрразведчики. Они играли на публику из германской миссии, хотя знали, что газеты можно читать умело. Чех Вальтер Тауб, из Швеции отправлявший сообщения в Англию и СССР, говорил, что о числе и задачах германских дивизий в Дании узнал от Брандта.
А главный редактор любекской газеты, благодаря которому Вилли Брандт стал журналистом, напомнил о себе совершенно неожиданно. Высокий незнакомец лет трицати пяти появился июньским вечером 1944 года у Брандта по рекомендации шведского священника. “Юлиус Лебер шлет вам привет и просит выслушать меня”, – эти слова произнес Адам фон Тротт цу Зольц, аристократ, разделявший, однако, идеи социал-демократии.
Он рассказал, что Юлиус был четыре года в концлагере, теперь выпущен и торгует углем в Берлине. А кроме того – в контакте с полковником Штауффенбергом. Сам же фон Тротт хочет узнать: может ли Германия при определенных обстоятельствах получить “почетный мир” вместо безоговорочной капитуляции? Брандт не пишет, кому передал вопрос посланца германских офицеров-заговорщиков, но, судя по всему, никто их предложением не заинтересовался.
После неудачного покушения Штауффенберга на Гитлера 20 июля 1944 года пошли аресты. Фон Тротта казнили через месяц, Лебера – через три. А через десять месяцев война кончилась. “Когда человек борется за свободу, он не должен спрашивать, доживет ли до рассвета“, – вспомнил Вилли Брандт слова Лебера, сказанные еще в тридцать третьем...
Нюрнбергский процесс 1945-46 годов Брандт описывал для скандинавских газет с первого до последнего дня. Когда процесс закончился казнью главных военных преступников, он обосновался в Берлине как пресс-атташе норвежской военной миссии.
Восстановил германское гражданство и членство в социал-демократической партии. Вместе с Правящим бургомистром Эрнстом Ройтером отстаивал свободу Западного Берлина во время советской блокады. Успешно прошел в Бундестаг, стал президентом парламента Западного Берлина, потом Правящим бургомистром.
В августе 1961 года коммунисты ГДР своей стеной разделили город, и правящий бургомистр Западного Берлина Брандт сказал: “Придется научиться жить с ней. Надо спокойно и основательно думать, как сделать ее прозрачной. Пусть сейчас ее нельзя снести – она станет ненужной в результате более мощного процесса". Он был убежден, что «Берлин будет жить, а стена рухнет». Но покамест она прекратила все разговоры насчет объединения Германии.
Известно, что давление сжимает спиральную пружину, но не ломает, – однако растяжения она не выдержит. Брандт предложил признать ГДР и польско-германскую границу по линии Одер–Нейссе. Новые принципы получили названия “Политика малых шагов” и “Перемены путем приближения”.
А став канцлером, Вилли заявил, что два немецких государства, управляемые по-разному, “не являются иностранными”. И провозгласил “Новую восточную политику”. В ее ключе шли подписания договоров, каждый из которых снимал немного напряженности между Востоком и Западом, – растягивал сжатую пружину.
Те, кто не понимали скрытого смысла новой политики, объявили капитуляцией подписанный в Москве договор о признание ГДР и неизменности послевоенных границ. Они не понимали, что через такого рода уступки Бранд смог добиться гарантий свободы Западного Берлина и беспрепятственного доступа в него через территорию ГДР.
После множества других столь же важных договоров, в 1971 году Нобелевская премия мира увенчала “Восточную политику” канцлера, а после выборов 19 ноября 1972 его партия впервые стала крупнейшей политической силой в бундестаге – 230 мест. Бранд второй раз сформировал кабинет министров.
Работы впереди было много, позиции крепки, но замысловаты зигзаги судьбы...
Нюрнбергский процесс шел, как известно, во Дворце Правосудия. И кто знает, может, столкнулся где-нибудь в его коридорах норвежский журналист Вилли Брандт, будущий канцлер ФРГ, с советским журналистом Маркусом Вольфом, будущим начальником шпионской службы ГДР “Штази”... Процесс закончился, журналисты разъехались.
А десять лет спустя во Франкфурт-на-Майне прибыли беженцы от восточноберлинского коммунизма: фотограф Гюнтер Гильом с женой и малолетним сыном. Тихий, незаметный, бесконечно трудолюбивый, за что и будут ценить его все, включая Вилли Брандта. Новый гражданин ФРГ вступил в социал-демократическую партию.
С понятной симпатией относится к нему председатель франкфуртского муниципалитета Герхард Век, беженец из Саксонии, сидевший и в нацистских лагерях, и в коммунистических. Гюнтер выполнял канцелярскую партийную работу безупречно, и началось его восхождение. Или, если угодно, дорога к аресту. Разумется, страницы жизни проверяли, но подозрительного не вскрыли. Через четыре года оказалось: мелко копали, только с года прибытия, – не догадались глубже. Или просто прошляпили.
Он стал сотрудником аппарата канцлера. Помощником незаменимым. Приходит первым, уходит последним. Хорошо планирует расписание шефа – на день, на неделю, на месяц. Сопровождает в поездках по стране, обеспечивает связь с партиейной фракцией бундестага, профсоюзами, со всякого рода деятелями. Приносит бумаги от шифровальщика. Арестовали Гильома утром 24 апреля 1974 года. Он спокойно сказал: “Я гражданин ГДР и офицер”.
За год до этого его взяли под наблюдение. А канцлера сделали “подсадной уткой”. Когда попросили об этом, Брантд поморщился: и как же теперь с Гюнтером себя вести? “Как обычно”, – последовал ответ. Брандт подумал, что терпеть придется не дольше, чем необходимо для разоблачения. Но могло ли прийти ему в голову, что на это потребуется целый год, а разоблачение станет концом канцлерства?...
Министр финансов, министр иностранных дел, министр внутренних дел, председателя фракции СДПГ в Бундестаге – все просили Брандта уйти в отставку. Они не говорили, что боятся за свои места, нынешние и будущие. Они говорили, что шпион слишком близко знал канцлера, слишком многое видел, и “если он передал такие сведения, канцлер может стать объектом шантажа”. Такие... Речь шла не о военных тайнах, – о мимолетных любовных приключениях, пусть даже не доказанных. Давление стало невыносимым...
Биографы канцлера считают, что шпион был только поводом, причина в ином. Слухи о деньгах, которые были даны депутатам оппозиции, чтобы провалить вотум недоверия... Неудачи на коммунальных и земельных выборах... Ну и его характер, для некоторых тяжелый... И его демонстративное коленопреклонение.
Шестого мая Вилли Брандт подал президенту Густаву Хайнеманну просьбу об отставке, взяв на себя вину за “небрежность”.
Впереди было еще семнадцать лет.
Он увидел предсказанное им падение Стены.
Открыл заседание первого бундестага объединенной страны.
И на его глазах Берлин стал столицей Германии, – это была его, Вилли Брандта, заслуга и самая большая награда
«Я не переоцениваю того, что мне удалось достичь в Берлине, а потом в Бонне, – писал в своих мемуарах Вилли Брандт. – Но я знаю, что не добился бы ничего существенного, если бы в юности избрал путь, казавшийся более легким, если бы не был готов к тому, что меня могут не только не понять и оскорбить, но и угрожать самому моему существованию. Если бы сначала не почувствовал, а потом не усвоил одну простую вещь: не надо бояться глупостей, научись сносить превратности судьбы, если ты хочешь помогать обществу – в национальном и более широком масштабе – идти вперед».
Герберт Эрнст Карл Фрам родился 18 декабря 1913 года в Любеке. Отца своего он никогда не видел, воспитывала его мать – Марта Фрам, продавщица. В течение семи лет мальчик обучался в неполной средней школе Святого Лоренца. В 1927 году его перевели в реальное училище, а еще год спустя в гимназию «Иоганнеум».
«Дедушка и мать нашли свое место, как они говорили, в рядах «движения», – вспоминал Брандт. – Там они чувствовали себя как дома, там они искали свой шанс добиться признания и проявить свои способности. Едва я научился ходить, как они отдали меня в детскую группу рабочего спортивного общества, а затем в рабочий клуб мандолинистов. Вскоре я осчастливил своим участием также драмкружок и кукольный театр. Но разве могло меня, буквально с колыбели стремившегося развернуться в полную силу, все это удовлетворить? Я искал себе применение и нашел его в молодежном движении, сначала у «Соколов», затем в Союзе социалистической рабочей молодежи. В пятнадцать лет – это было 27 августа 1929 года – я выступил в любекской газете «Фольксботен», заявив, что как молодые социалисты мы должны готовиться к политической борьбе, должны непрестанно работать над собой, совершенствоваться, а не убивать свое время одними лишь танцами, играми да песнями».
26 февраля 1932 рода Фрам получил аттестат зрелости. В 1933 году к власти в Германии пришли фашисты.
«Очередной съезд партии состоялся 11–12 марта 1933 года в подполье, в одной пивной недалеко от Дрездена, – пишет Брандт в своей книге воспоминаний. – В поезде, следовавшем в Саксонию через Берлин, я воспользовался для конспирации фуражкой ученика выпускного класса «Иоганнеума» и весьма распространенным именем Вилли Брандт.
Мне было поручено помочь публицисту, автору биографии Розы Люксембург Паулю Фрелиху бежать в Данию. Оттуда он должен был переехать в Осло и создать там опорный пункт. На острове Фемарн Фрелих случайно привлек к себе внимание, попытка побега закончилась неудачей. После этого происшествия мое пребывание в Любеке стало небезопасным. СРП, во главе которой теперь стоял Якоб Вальхер, швабский рабочий‑металлист, исключенный в конце 20‑х годов из КПГ, поручила выполнение задания в Осло мне».
Брандт несколько лет жил в Норвегии и работал журналистом. За это время окончательно сформировались его убеждения. Он видел гражданскую войну в Испании в 1937 году, но сторонником этой модели социализма не стал. В 1940 году он принял норвежское гражданство.
В том же году он женился на Карлотте Торкильдсен, у них родилась дочь. Позже семья распалась, и в 1948 году Брандт повторно женился на Рут Хансен, норвежской журналистке, которая родила ему троих сыновей – Петера, Ларса и Маттиаса.
Когда немцы захватили Норвегию, Брандт был арестован. После освобождения из тюрьмы он уехал в нейтральную Швецию, где и пробыл до конца войны. Здесь, кроме журналистской работы, он поддерживал контакты с лидерами движения Сопротивления.
Возвращение на родину было постепенным. В 1946 году в качестве норвежского корреспондента Брандт освещал ход Нюрнбергского процесса, а в следующем году стал норвежским пресс‑атташе в Берлине. Одновременно он возобновил отношения с Социалистической партией Германии.
1 июля 1948 года Брандт вернул себе немецкое гражданство. В следующем году его выбирают в бундестаг – нижнюю палату парламента.
«Осенью 1957 года я стал правящим бургомистром Берлина, – пишет Брандт. – Десять лет отвечал за судьбы людей в осажденном городе. Став в 1949 году членом германского бундестага, я оказался на передовых рубежах немецкой политики. Еще в молодости я решил бороться против нацистского господства, означавшего закабаление и войну. В Берлине я стоял на стороне тех, кто сопротивлялся насильственному распространению коммунистической идеологии и мертвой хватке сталинизма.
Это была чистейшая самооборона, мой долг по отношению к людям, которые много пережили и хотели начать все сначала. В то же время это была и забота о сохранении столь непрочного мира. Позже это стало еще очевидней: мы поступили правильно, когда в 1948 году не дрогнули перед блокадой, в 1958‑м – перед ультиматумом Хрущева, а в 1961‑м – перед выросшей стеной. Речь шла о праве на самоопределение, речь шла также о том, чтобы добровольной капитуляцией не вызвать цепную реакцию, которая могла бы вылиться в новый военный конфликт.
Берлинский опыт научил меня: бессмысленно пытаться пробить лбом стену, если только эта стена не из бумаги, но вместе с тем никогда не следует мириться с произвольно воздвигаемыми преградами. Не каждому это принесет пользу поначалу, но жизнь многих зависит от того, насколько упорно мы будем бороться за торжество разума и взаимопонимание. Права человека не падают с неба, гражданские свободы – тоже…»
В 1964 году его выбирают председателем Социал‑демократической партии Германии (СДПГ). Еще в 1959 году ее руководство решило порвать с традиционной марксистской идеологией Брандт играл ведущую роль на этой конференции. По своим взглядам он был сторонником поддержки частной собственности, рыночной экономики и религиозной терпимости.
Укрепление позиций социал‑демократов позволило Брандту проявить себя в качестве крупного политического деятеля. В 1966 году Брандт стал федеральным министром иностранных дел и одновременно заместителем федерального канцлера коалиционного правительства Курта Кизингера (лидера Христианско‑демократического союза – ХДС).
В это время он разработал так называемую ост‑политику, направленную на уменьшение напряжения между Востоком и Западом. Она предполагала развитие экономических и военных отношений между бывшими противниками Германии. В рамках этой политики в 1967 году Западная Германия и Румыния обменялись послами, а в следующем году были восстановлены дипломатические отношения с Югославией.
Сам же Брандт был избран бундестагом на пост канцлера 251 голосом против 235. В своей первой речи перед репортерами он заявил: «Я намерен быть канцлером не покоренной, но освобожденной Германии». С тех пор Брандт начал последовательно осуществлять курс Германии на независимость и развитие отношений с соседними странами.
В 1970 году между правительствами Советского Союза и Федеративной Республики Германии был подписан Московский договор, в котором подтверждалась нерушимость сложившихся после войны границ в Европе и содержался отказ от применения силы для решения спорных вопросов. Затем подобный договор Брандт подписал с Польшей, заключил договоры о нормализации отношений с Чехословакией. Были установлены дипломатические отношения с Болгарией и Венгрией.
Самым важным событием тех лет стало подписание в 1971 году соглашения четырех держав, оккупировавших Германию и Берлин после войны (Великобритании, Франции, США и СССР), что послужило началом свободного сообщения между Западным Берлином и ФРГ через территорию ГДР. Впервые через много лет родственники из разных частей Германии смогли увидеть друг друга.
В 1973 году оба германских государства вступили в Организацию Объединенных Наций. Брандт стал одним из «отцов разрядки». Это не осталось незамеченным: в 1971 году ему была присуждена Нобелевская премия мира в знак признания «конкретных инициатив, повлекших ослабление напряженности» между Востоком и Западом.
В своей нобелевской лекции Брандт говорил о необходимости европейского единства. «Идеологические контрасты, как и раньше, создают границы, – отмечал он, – и большим шагом вперед будет преодоление разницы в идеологии во имя общих интересов».
Дальнейшая деятельность Брандта на посту канцлера была направлена на выполнение предвыборных обещаний социал‑демократов, которые при выборах впервые завоевали большинство в бундестаге. Однако свободные демократы не поддержали реформу образования и налогообложения. Правительство Брандта продолжало свои мирные инициативы.
Он побывал с визитом в Израиле, и впервые в послевоенные годы отношения между странами начали налаживаться.
Правда, всего через три года Брандт был вынужден выйти в отставку, когда один из его помощников оказался замешанным в шпионаже. С 1976 года он был председателем Социалистического интернационала, с 1977‑го – Независимой комиссии по вопросам международного развития, в 1979–1984‑м – членом Европейского парламента.
Обязанности председателя Социнтерна не отодвинули дела партии для Брандта на второй план. В течение 13 лет (1969–1982) социал‑демократы возглавляли правительство ФРГ. Как председатель СДПГ Брандт участвовал в формировании внутренней и внешней политики страны.
В 1985 году Брандт был удостоен Эйнштейновской премии мира. В том же году появилась очередная книга Брандта «Организованное безумие. Гонка вооружений и голод в мире». Продолжая свою традиционную тему «Север – Юг», он раздвигает ее рамки, подчеркивая неоднозначность самого понятия «Юг», а тем более – «Север». Брандт признает связь сути этих понятий с тематикой «Восток – Запад», то есть видит глобальный характер проблемы развития.
«В последние годы в некоторых развивающихся странах наблюдался прогресс, но многое стало еще хуже. Об этом свидетельствует катастрофический голод в Африке, а также долговой кризис Латинской Америки. Свои выводы я сделал не для экспертов, не для того, чтобы вызвать разочарование, а, наоборот, чтобы призвать к конструктивному беспокойству.
Нашим собственным интересам противоречит то, что развивающиеся страны с их экономическими и социальными проблемами мы предоставляем самим себе, вместо того чтобы рассматривать их в качестве наших партнеров. Над всеобщим миром нависнет угроза, если конфликт между Востоком и Западом и гонка вооружений все больше будут охватывать «третий мир»…
Поэтому я обращаю внимание на взаимосвязь между проблемами Восток – Запад и Север – Юг, между гонкой вооружений и голодом в мире».
До 1987 года Брандт продолжал руководить самой массовой партией Германии и до самой смерти в 1992 году возглавлял Социалистический интернационал.
Событий, которые выпали на долю этого человека, с лихвой хватило бы на жизнь трех политиков: восхождение из самых низов на политический олимп, борьба, преследования, изгнание, предательство, шпионские страсти, женщины, алкоголь, политическое возрождение.
Он был способен нетривиально мыслить и облекать свои мысли в столь совершенную и законченную форму, что лучшие его фразы надолго останутся в истории. Он понял тягу немецкого народа к воссоединению, превратил воссоединение Германии в дело своей жизни и дал ему решающий импульс.
Детство и юность
Он родился 18 декабря 1913 г. в Любеке и был незаконнорожденным сыном учителя народной школы. Впрочем, о том, кем был его отец, он узнал намного позже. Ему дали имя Герберт и фамилию матери - Фрам. Внебрачное рождение было по тем временам позорным пятном. Мать работала продавщицей, и ей приходилось поручать ребенка на весь день соседке. Позже его взял к себе дед - Людвиг Фрам. Дед начинал как наемный работник в Мекленбурге, а позже выбился в люди, став водителем грузовика.
Нормальной семьи Герберт Фрам никогда не знал. «Мать активно участвовала в рабочем движении, - вспоминал он позже, - я жил не у нее, и мы виделись лишь раз в неделю. Поэтому у меня не могло быть нормальной привязанности, которую испытывает ребенок, когда растет рядом с матерью. Представьте себе, какую это причиняло боль: вы растете без отца, живете не с матерью, считаете отцом деда, и он играет роль отца». Юному Герберту Фраму рабочее движение заменило семью. Об этом позаботился его дед - убежденный социал-демократ, который рассказывал внуку об, увы, утопических идеях Августа Бебеля. В 14 лет одаренного ученика принимают в привилегированную гимназию «Иоганнеум». Гимназия дала ему прекрасное общее образование. Но его пролетарские корни уходят глубоко.
На праздники он демонстративно является в синей рубашке с красным галстуком - одежде рабочей молодежи. «Политика не доведет его до добра», - сокрушаются педагоги. (Ах, как ошибаются порой наши учителя! Политика не погубит, а прославит его.) Его любимые предметы - немецкий и история. Однако подлинная его жизнь уже давно проходит вне школы. В 1929 г. он присоединяется к молодежному социалистическому движению, в 1930 г. вступает в SPD. Гимназист становится свидетелем смертельной борьбы веймарской демократии с нацистами.
Улицы превращаются в арену отчаянных схваток коммунистических борцов «Рот Фронта», гитлеровских отрядов SA, социал-демократических групп. На какое-то время его кумиром становится Юлиус Лебер, главный редактор партийной газеты социал-демократов (судьба Лебера окажется трагической: после нескольких арестов и многих лет заключения в 1945 г. он будет казнен нацистами).
В 1931 г. юноша покидает SPD и вступает в социалистическую рабочую партию SAP, становится председателем молодежного союза. Он пишет статьи для ежедневной газеты «Любекский рабочий вестник». Он порывает с Юлиусом Лебером, считая, что социал-демократы недостаточно решительно борются с наци. Его новым «отцом» становится Якоб Вайхе - старый соратник Розы Люксембург и руководитель SAP. Целями SAP являются не защита Веймарской республики, а революция и единство рабочего класса. В 1932 г. Герберт сдает абитур. О партийной стипендии для учебы в университете, которую ему обещал Лебер, теперь можно забыть, и он начинает учиться на морского коммерсанта.
Эмиграция
После захвата власти Гитлером партия посылает Герберта в Норвегию. В ночь на 1 апреля 1933 г. рыбачья шхуна тайком перевозит его через Балтийское море в Данию. Пробыв недолго в Копенгагене, он переезжает в Осло. Герберту Фраму 19 лет. Он принимает подпольную кличку Вилли Брандт. Под этим именем он и станет известным миру. На удивление быстро овладев норвежским языком, он работает в норвежской рабочей партии, изучает историю, пишет статьи для партийных и профсоюзных газет. Пребывание в Норвегии помогает Брандту освободиться от догматических шор левого радикализма.
Многое впечатляет его. В стортинге (парламенте) депутаты сидят не по партиям, а по регионам, консерваторы рядом с социалистами. Политические противники вовсе не являются заклятыми врагами. Брандта поражает близость норвежской королевской семьи к народу. Как функционер партии, отвечающий за молодежь, он объездил Европу вдоль и поперек и многое повидал. В 1936 г. партия посылает его для связи с социалистической партией Испании - РUМ. РUМ борется за республику против Франко, поддерживаемого Гитлером и Муссолини. Как репортер Брандт рассказывает в норвежских газетах о героизме испанских милисианос, подчас сражающихся с охотничьими ружьями против танков франкистов.
Но в Барселоне он становится также свидетелем сталинистского террора: коммунистические спецслужбы арестовывают руководителей свободных анархистов и бойцов РUМ, объявляют их троцкистами и расстреливают. Этот горький опыт становится решающим для поворота Брандта к демократическому социализму.
В 1936 г. партия посылает его нелегально в Берлин для организации сопротивления нацистам. Полгода работает он в Берлине, ежедневно рискуя быть арестованным, а затем возвращается в Норвегию. В начале 1940 г. немецкие войска захватывают эту страну. Чтобы не угодить в лапы гестапо, Брандт выдает себя за норвежского солдата.
Он попадает в немецкий плен, но нацисты не опознают в нем немца. В июне 1940 г. его отпускают и он бежит в Швецию. В 1940 г. Брандт женится на норвежке, ее зовут Карлотта, через год ей удается приехать с их дочерью Ниньей в Стокгольм. Карлотта на 9 лет старше его, она - интеллектуалка, и он многим ей обязан.
Но их семейное счастье недолго. Через 3 года они расстаются, сохранив, однако, на всю жизнь добрые отношения. «Я была рада иметь родителей, которые были очень лояльны друг к другу, - вспоминает дочь Нинья. - Я не чувствовала себя оставленной ни одним из них». Причина развода - Рут Хансен, красивая девушка из рабочей норвежской семьи. «Мы часто встречались с ним в разных компаниях.
Это началось в 1944 г. Он выглядел очень хорошо, это был настоящий мужчина, да», - рассказывает она, смеясь. В Швеции Брандт создает пресс-бюро, распространяющее новости, которые приходят из норвежского подполья. Нейтральная Швеция - своего рода тыл для норвежского сопротивления. Стокгольм - идеальная биржа новостей для спецслужб всех участников войны. Брандт поддерживает тесные связи со спецслужбами союзников. Он давно расстался с радикальными взглядами своего прежнего кумира Вайхе, шведская демократия окончательно превратила его из революционера в социал-демократа.
Возвращение
После капитуляции Германии немец с норвежским гражданством Брандт отклоняет предложение стать бургомистром Любека - у него нет желания превратиться в провинциального функционера. Брандт избирает «средний» путь, который связывает Германию и Норвегию. Он отправляется в Берлин, в норвежскую военную миссию в качестве пресс-атташе - гражданского чиновника в ранге майора.
Его задача - информировать правительство в Осло о происходящем в Германии. Рут становится секретаршей в норвежской миссии. Настает 1948 г. - время советской блокады Берлина и союзного «воздушного моста». Брандт стремится участвовать в восстановлении страны, он возвращает себе немецкое гражданство и становится в союзном контрольном совете своего рода послом SPD, возглавляемой Куртом Шумахером. В Берлине его восхищает, прежде всего, правящий бургомистр Эрнст Ройтер. Биография Ройтера поразительна, об этом человеке следует рассказать отдельно.
Под влиянием Ройтера Брандт еще больше смещается вправо. У них много общего: оба как эмигранты могли видеть Германию со стороны, оба понимали жизненную необходимость союза с США, с Западом. В 1953 г. Ройтер умирает, а Брандт становится как бы его преемником в SPD. В 1956 г., когда в Западном Берлине возникают массовые демонстрации протеста против ввода советских войск в Будапешт и некоторые горячие головы призывают народ идти на штурм Бранденбургских ворот, наступает час Вилли Брандта: только он смог спасти положение.
Экс-канцлер Гельмут Шмидт вспоминает сегодня: «Возникла ситуация, когда кто-то должен был остановить эту огромную, возмущенную, негодующую массу людей, готовую совершить глупости, которые могли вызвать непоправимые последствия. Брандт сделал это, и я был восхищен им». В 1957 г. Брандт становится правящим бургомистром Западного Берлина. «В то время … он являлся для нас, - признается сегодня шеф спецслужбы ГДР Маркус Вольф, - одним из опаснейших противников в «холодной войне», причем в таком привлекавшем особое внимание месте, как Берлин, и мы делали всё возможное, чтобы ослабить его политическое влияние».
Два человека способствовали восхождению Брандта, его мировой известности. Первый - газетный магнат Аксель Шпрингер, видевший в Брандте новый тип социал-демократа, свободного от свойственной многим функционерам затхлости мышления. Бранд и Шпрингер считают, что Аденауэр не делает ничего для воссоединения Германии. Второй человек, помогший Брандту, - это, как ни странно, Никита Хрущев. Его ультиматум Западному Берлину, его угрозы заставить Запад вывести войска из Западного Берлина буквально катапультируют Брандта на вершину мировой политики. Требования Хрущева вызвали взрыв гнева берлинцев.
«Мы знаем, день придет, - выступая перед гигантской демонстрацией из 700 000 жителей города, говорит Брандт, - когда Бранденбургские ворота не будут больше стоять на границе. Когда линия границы, проходящая через наши семьи, разрывающая наш народ, не будет больше раскалывать Берлин. Этот день придет. Мы молимся, мы призываем, мы требуем: Откройте ворота! Положите конец противоестественному разделению!» Брандта приглашают в Нью-Йорк, где пресса уже окрестила его «мистер Берлин», и жители Нью-Йорка, стоя перед ратушей под проливным дождем, оказывают ему восторженный прием, которого удостаиваются только самые высокие гости.
Это - «заслуга» Хрущева, ведь они приветствуют в лице Брандта защитника осажденного форпоста свободы. Брандт, однако, опасается, что администрация Эйзенхауера, стремясь сохранить мир, готова пойти на слишком большие уступки СССР в Берлинском вопросе. 13 августа 1961 г. ГДР начинает возводить стену в Берлине. С отчаянием Брандт видит, как растет стена. Запад не реагирует, будто ничего не происходит. Пройдет 20 часов прежде, чем на границе появятся первые джипы, 70 часов, пока в Москве будут вручены первые протесты.
Берлин брошен Западом и Аденауэром без помощи, Брандту остаются лишь слова, но они ясны и энергичны: «Берлинцы! СССР осуществил свой замысел. То, что случилось - это покушение на мораль немецкого народа». Он плачет в бессильном гневе и обращается с письмом к Кеннеди. С точки зрения норм дипломатии это был некорректный поступок, но он соответствовал тому настроению и тем страхам, которые царили в Западном Берлине.
Руководитель города, презрев все дипломатические приличия, бросает упрек всесильному президенту могущественной державы: «Берлин нуждается в большем, нежели слова. Берлин ожидает политических действий». Первая реакция президента Кеннеди - досада. Но затем он посылает в Западный Берлин вице-президента и направляет боевую группировку. В октябре на пропускном пункте «Чарли» танки СССР и США стоят, угрожающе наведя орудия друг на друга, и кажется, что война уже на пороге. Кеннеди решает сам приехать в город.
Берлин оказывает ему прием, который и поныне остается высшей точкой американо-немецкой дружбы. Никогда после немцы так бурно не приветствовали президента США. Вместе с Вилли Брандтом и своими генералами Кеннеди посещает стену. Он признается, что не представлял себе, как безжалостно разрезает стена тело города. Поэтому его слова на митинге звучат резче, чем запланировано, в том числе знаменитое: «Я с гордостью говорю: я - берлинец!».
Тем временем Брандт решает: если уж нельзя разрушить стену, то нужно хотя бы сделать ее «прозрачной» и обеспечить возможность встреч с родственниками. Пусть даже только с Запада на Восток. Для этого необходимы контакты с руководителями на Востоке, но Брандт их не страшится. В декабре 1963 г. договоренность, наконец, достигнута, и жители Западного Берлина могут посещать родственников в Восточном Берлине. «Договорившись о пропусках, - подводит итог Брандт, - мы осуществили всё, что можно было сделать для Берлина. То, чего предстоит добиться теперь, можно сделать только из Бонна». И в 1961 г. он вступает в борьбу за пост канцлера.
Путь в канцлеры
Команда Брандта стремится представить его избирателям как «немецкого Кеннеди». Молодой, полный сил и оптимизма кандидат противостоит дряхлеющему Конраду Аденауэру. Противники усиленно распространяют слухи о пьянстве и бесчисленных связях Брандта с женщинами. В ответ команда Брандта создает фильм, показывая его жену, очаровательную норвежку Рут и трех их сыновей - Петера, Ларса и Маттиаса. «Посмотрите, - как бы говорит фильм, - разве я не веду образцовую семейную жизнь?» Еще большую привлекательность ему должно придать хобби.
Сын вспоминает: «Для моего отца изобрели хобби, якобы, он ловит рыбу». Однако выборы 1961 г. выиграть не удалось. Противники Брандта намекают на то, что он - внебрачный ребенок, его упрекают и в том, что он сменил имя, нашептывают, что в эмиграции он стрелял в немецких солдат. Это, конечно, ложь, но создает у многих мнение: эмигрант не может быть «хорошим немцем». Итог - выборы 1965 г. снова проиграны. Брандт разочарован и говорит, что больше никогда не будет баллотироваться: в этой стране эмигрант не может стать канцлером (к счастью, он не выполнил этого своего обещания).
Зимой 1965 г. он погружается в глубочайшую депрессию, которая становится еще безнадежнее оттого, что он ищет утешение в вине. На фотографиях того периода у него одутловатое, отекшее лицо, отсутствующий взгляд. Сердечный приступ приводит его в больницу.
Но политик никогда не должен говорить «никогда». Спустя лишь 15 месяцев после поражения на выборах Брандт снова возвращается на Боннскую политическую сцену. Возникает «большая коалиция» под руководством канцлера Кизингера. Министрами становятся Йозеф Штраус, на чьей репутации немало пятен, и Герберт Венер - экс-коммунист, которого его противники считают исчадием ада. Канцлер Курт-
Георг Кизингер, бывший национал-социалист, работает вместе с Вилли Брандтом - антифашистом и бывшим левым социалистом. Этот своего рода брак по расчету приносит, тем не менее, важные реформы. Кизингер и Брандт едины в том, что внешняя политика ФРГ должна соответствовать существующим реалиям - необходимо установить дипломатические отношения со странами восточного блока. Брандту ясно: кто не хочет вести переговоры с ГДР, не продвинется и в отношениях с Варшавой и
Прагой. Кизингер, однако, избегает даже называть ГДР по имени. «После вхождения Брандта в правительство в 1966 г. в качестве министра иностранных дел, нам кое-что стало ясным, - продолжает раскрывать секреты бывший шеф разведки ГДР Маркус Вольф. - По тайным каналам нам становились известными, например, выступления Брандта на совещаниях послов ФРГ, которыми он как министр руководил.
Стало ясно, что Брандт изменился - это уже не прежний воинственный правящий бургомистр Западного Берлина, которого я когда-то держал «на прицеле», а зрелый политик, его намерения нужно тщательно изучать и анализировать». В избирательную борьбу 1969 г. Брандт вступает с совершенно иной концепцией, чем у Кизингера. Он намерен отказаться от устаревших табу во внешней политике ФРГ.
Он заявляет: «Наши предложения: прекращение конфронтации, взаимный отказ от применения силы, нормализация отношений, мирное сосуществование двух немецких государств, облегчение обменов, развитие совместной деловой активности. Мой призыв ко всем избирателям, прежде всего, к избирательницам (Вилли Брандт всегда умел тронуть женское сердце) - поддержать SPD, потому что это хорошо для Германии».
Выборы выиграны, пусть и не очень убедительно, перевес всего в 6 мандатов и то, лишь благодаря союзу с Либеральной партией, возглавляемой Вальтером Шеелем. 20-летнее правление христианских демократов закончилось. В этот момент Брандт произносит одну из своих блестящих фраз: «Если такой человек, как я, человек с моей биографией, смог стать канцлером ФРГ, то это означает, что только теперь Гитлер окончательно проиграл войну».
Великий канцлер
В правительственном заявлении Брандт, не отказываясь от внутренних реформ, делает акцент на восточной политике. Одна из первых задач - покончить с непризнанием ГДР. «Брандт дал нам ясно понять, - рассказывал позднее бывший госсекретарь США Генри Киссинджер, - что воссоединение Германии имеет для него высший приоритет».
19 марта 1970 г. в Эрфурте происходит историческое событие - встреча канцлера ФРГ Вилли Брандта и премьер-министра ГДР Вилли Штофа, Вилли-Вест и Вилли-Ост, как их назвали журналисты. Первоначально предполагалось встретиться в Восточном Берлине, но тогда поезд неизбежно должен был проследовать через Западный Берлин, что и для ГДР, и для СССР было идеологически неприемлемо.
Одна из целей - исключить возможность встречи Вилли Брандта с жителями ГДР, избежать стихийных приветствий.
В этом смысле Эрфурт идеален: он очень близок к границе, а расстояние от вокзала до отеля менее 100 метров. В 4.42 утра особый поезд под присвоенным ему властями ГДР тайным названием «Вера» пересекает демаркационную линию. В поезде - Вилли Брандт, первый канцлер ФРГ, пересекающий границу ГДР. Все дороги и улицы, ведущие к железной дороге, наглухо закрыты.
Спецслужбы охраняют трассу строже, чем при транспортировке атомного оружия. Это делается для того, чтобы жители не могли приветствовать его. Вокруг вокзала еще за несколько дней начала работать секретная группа. Проверяется всё. Вокзал уже спозаранку закрыт для пассажиров. Все жители - далеко за оцеплением. На площади смонтированы высокие трибуны. Вроде бы - для прессы, но у них есть и другое назначение - окончательно отгородить Вилли-Веста от тех, кто за оцеплением.
Гигантский аппарат должен предотвратить изъявление симпатий к Вилли-Весту. После встречи Вилли-Ост и Вилли-Вест выходят вместе на привокзальную площадь. И тут происходит то, чего власти ГДР боялись, как черт ладана. Толпа прорывает оцепление и сминает полицию. На секунду кажется, что толпа собирается штурмовать отель «Эрфуртер Хоф». Но люди только скандируют: «Вилли Брандт - к окну!». Бранд открывает окно комнаты № 222 и долго стоит перед ним. После его ухода люди остаются на площади еще час, потом их оттесняют. В отеле начинаются переговоры.
Вилли-Ост - сама любезность, но он-то уже точно знает, что настоящих переговоров не будет. За 48 часов до встречи Политбюро СЕПГ подписало секретную директиву для Штофа. Он должен отклонять всё, что предложит Брандт: отказ от применения силы, создание совместных комиссий и рабочих групп, возможность поездок на Восток и на Запад, соблюдение прав человека, и вместе с тем, требовать признания ГДР, хотя всем понятно, что это пока невозможно. Обе стороны разочарованы: Запад - закостенелостью политики ГДР, а власти ГДР - тем, что поставив всё на одну карту, не смогли ее разыграть. Однако с этого момента началось сближение, потребовавшее еще многих лет. В 1990 г. Вилли-Вест вновь посетил Эрфурт.
Площадь перед вокзалом носит теперь его имя. Вилли-Ост фактически забыт.
Восточная политика
Президент США Ричард Никсон подчеркнуто вежлив с Вилли Брандтом. В душе он испытывает глубокое недоверие к этому бывшему левому социалисту, но не возражает против его восточной политики. «Несмотря на все оговорки, я думаю, что отношения между ФРГ и США никогда не были лучше, чем в эру Брандта, - говорит сейчас Генри Киссинджер. - Без поддержки США восточная политика ФРГ не была бы успешной». Ключ к решению «немецкого вопроса», однако, по-прежнему находится в руках Москвы.
Поэтому Брандт подписывает в Екатерининском зале Кремля договор, символизирующий прорыв в отношениях СССР и ФРГ. Обе стороны отказываются от применения силы. СССР празднует как важную победу, что Брандт своей подписью признает послевоенные границы: между ГДР и Польшей и между ГДР и ФРГ. Но в этом и состояла стратегия Брандта: он признает статус-кво внутри Германии, чтобы в лучшие времена его изменить. Впервые немецкий канцлер обращается к своему народу из Москвы: «Дорогие сограждане!
С подписанием этого договора мы не теряем ничего, кроме того, что уже давным-давно было проиграно. Мы имеем мужество открыть новую страницу истории, прежде всего, для блага нашего молодого поколения, которое выросло в мире и не несет ответственности за прошлое. Но оно тоже должно разделять последствия войны, потому что никто не может избежать судьбы своего народа».
Во время посещения Варшавы Брандт совершает поступок, которому суждено навсегда остаться в истории: он становится на колени перед памятником жертвам Варшавского гетто. Перед памятником погибшим евреям Брандт признает историческую вину немцев. Он становится на колени от имени своего народа. «Я сделал то, что делают люди, чтобы выразить то, что невозможно высказать словами», - напишет он впоследствии.
Известнейший немецкий писатель Гюнтер Грасс считает: «Он сознательно в Польше встал на колени (что у многих поляков не нашло понимания) не перед польским национальным памятником, а там, где было гетто, и откуда евреев увозили на смерть в Треблинку и Освенцим. Форма, в которой он это сделал, была, конечно, спонтанной, но я уверен, что в нем росло сознание того, что здесь должно свершиться что-то знаковое».
Проводимая Брандтом политика примирения получает международное признание. В 1971 г. норвежский парламент присуждает ему Нобелевскую премию мира. Вместе с тем, для многих немцев он по-прежнему - «предатель отечества», его снова упрекают в том, что он эмигрировал. Они не могли примириться с тем, что человек, находившийся по другую сторону фронта, стал главой ФРГ. Однако даже тем, кто его инстинктивно не принимал, пришлось признать, что он избавил их от страха перед русскими.
Сейчас это трудно представить, но многие годы после войны немцы (не без основания) жили в страхе: что если русские вернутся, если они решат отомстить, если однажды они придут на Рейн? Политика Брандта, освободившая их от этого страха, делает дальнейшие успехи: СССР дает гарантии пассажирского сообщения между ФРГ и Западным Берлином. Граница, несмотря на стену и колючую проволоку, становится «прозрачней». С тысячами западных немцев в до сих пор герметично закупоренный социалистический мир проникают западные товары и идеи.
Кому быть канцлером - решал Кремль
Противники восточной политики канцлера, однако, не унимаются, они кричат о «распродаже немецких интересов», один из их лозунгов: «Брандта - на виселицу!» Когда еще два депутата покидают правящую коалицию, ХДС планирует свержение канцлера. Была внесена резолюция: «Бундестаг решает высказать недоверие канцлеру Вилли Брандту и избирает канцлером д-ра Райнера Барцеля».
У ХДС не было никакого сомнения в успехе. Вотум недоверия - законное парламентское средство, но он взволновал население: допустимо ли смещать законно избранного канцлера таким, не совсем чистым способом? Вряд ли когда-либо еще вся нация, как завороженная, с таким напряжением следила за происходившим в бундестаге. Когда объявили результат голосования, то даже сам Брандт оцепенел от удивления - его правительство выжило.
Депутаты ХДС не скрывают разочарования и недоверия - им-то казалось, что перевес в голосах гарантирует им успех. Разгадка проста: по меньшей мере два депутата от ХДС голосовали за Брандта. Объяснение стало известно сравнительно недавно. Бывший шеф одной из спецслужб ГДР Маркус Вольф время от времени небольшими порциями (опытный разведчик!) выдает кое-какие старые секреты. Дело в том, что Кремль считал Брандта - антифашиста и разумного политика - более удобным партнером для переговоров, чем готового сменить его представителя консерваторов. Москва попросила руководство ГДР использовать политические средства, а также возможности спецслужб, чтобы сохранить Вилли Бранда на посту канцлера.
«Тогда я, - признается сегодня Маркус Вольф, - обратился к одному из «заднескамеечников» ХДС, депутату Штайнеру из Баден-Вюртемберга, который и раньше сотрудничал с нами. Он согласился за соответствующее вознаграждение отдать свой голос не за кандидата ХДС, а за Брандта». Маркус Вольф, понятно, хитрит, называя только беднягу Штайнера, с которого теперь взятки гладки, поскольку он уже ушел в лучший мир. Второго подкупленного депутата Маркусу Вольфу выдавать пока нет расчета - он еще жив. Следующие выборы превратились, фактически, в плебисцит о политике Брандта.
Он всегда являлся центром притяжения для художественной элиты, но на этот раз вокруг него сплотилось больше писателей и актеров, чем когда-либо. «Политика Вилли Брандта, - вспоминает Гюнтер Грасс, - получила одобрение также консервативно настроенных слоев. Они поддержали его не за социальную политику SPD, а за восточную политику, которая их привлекла». С их помощью он и добивается успеха. Его победа превращается в триумф: 45,8% голосов - лучший результат, которого SPD когда-либо добивалась! Поскольку и Либеральная партия увеличивает свое представительство, то коалиция получает солидное большинство и может уверенно смотреть в будущее.
Закат
За триумфом следует, однако, постепенный закат канцлера. От природы склонный к меланхолии и сомнениям в себе, он погружается в глубокую депрессию. Три года драматических схваток вокруг восточной политики и предвыборная борьба физически и психологически опустошили его. Он заболевает. Ему - заядлому курильщику - врачи запрещают курение, это мучает его. Немногие взлеты после этого - поездки за границу. Он - первый канцлер ФРГ, посетивший Израиль. Этот визит был непростым для Брандта, ему потребовалось все его мужество. Впервые гимн страны, совершившей преступления, звучит в стране жертв. И как когда-то в Варшаве, Вилли Брандт делает жест, который взволнует всю страну.
Он приходит в Яд Вашем даже не в кипе, а в шляпе, какую обычно носят набожные евреи, он раскрывает книгу псалмов и читает вслух по-немецки из 103-го псалма: «… Мы совершили грехи и преступления. Боже милосердный, прости нас…» Брандт покорил сердца многих израильтян. Дома, однако, его ждут теперь одни неприятности. На него нападают профсоюзы. Разражается нефтяной кризис.
Внутренняя политика нуждается в сильном канцлере. Он не проявляет достаточной решительности. Товарищи по партии, в первую очередь Герберт Венер, резко критикуют его. Снова алкоголь, снова женщины. Последней каплей становится шпион Гюнтер Гийом. В 1956 г. спецслужбы ГДР засылают его в ФРГ.
Его кличка - «Топаз». Это так называемый «спящий агент» - ему дают время на то, чтобы спокойно вжиться и сделать карьеру. Он делает карьеру на редкость удачно и становится одним из референтов Брандта. С мая 1973 г. Гийом находится под подозрением, но у контрразведки ФРГ еще недостаточно доказательств. Контрразведка решает использовать канцлера как «подсадную утку»: она информирует его, но просит ничего не менять. Брандт соглашается. Спустя некоторое время контрразведчики приходят к Гийому. Они пока еще не собираются его арестовывать, у них на руках всего лишь ордер на обыск, но потерявший самообладание
Гийом внезапно произносит: «Я - гражданин ГДР и офицер». Его, естественно, арестовывают. Разражается громкий скандал, умышленно раздуваемый противниками канцлера. Брандт принимает вину на себя. Позже он скажет: «Я ушел в отставку из уважения к неписаным правилам демократии… Я остаюсь председателем своей партии и буду неизменно проводить политику, которая служит людям и миру».
Скандал разражается и в ГДР. «Это был гол в собственные ворота и самое большое поражение, - сокрушается и поныне Маркус Вольф, человек, который, собственно, и заслал Гийома в ФРГ. - Конечно, до разоблачения Гийома мы считали его работу нашим большим успехом, но 6 мая 1974 г., когда Брандт ушел в отставку, я расценил это как величайшее поражение».
Возрождение
После тяжелой сердечной болезни Брандт уходит от Рут к своей референтке Бригитте Зеебахер. Ему 61 год, ей 28, они вместе появляются в обществе - он выглядит похудевшим и заметно помолодевшим, лучше одет. Они покупают участок земли на юге Франции - старый крестьянский дом, укрывшийся в лесу. Здесь ему не досаждают туристы, он может спокойно проводить отпуск.
Через два года после своей отставки с поста канцлера Брандт триумфально возвращается на мировую политическую сцену: он возглавляет Социнтерн - объединение социалистических партий всего мира. После «революции гвоздик», свергшей диктаторский режим Салазара в Португалии, возникла опасность выхода страны из НАТО и перехода ее в коммунистический лагерь. Генри Киссинджер уже было списал ее для НАТО. Авторитет Вилли Брандта, активно поддерживавшего социалистическую партию Марио Суареша, его финансовая и организационная помощь способствовали сохранению демократии в Португалии.
После смерти генерала Франко Вилли Брандт поддержал социалистическую партию Гонсалеса в Испании. Фотография, на которой Вилли Брандт обнимает Гонсалеса, под названием «объятия Европы», обошла всю мировую прессу.
Летом 1992 г. рак приводит Брандта на больничную койку. Гельмут Коль приходит навестить его. Брандт уже совсем плох, он с трудом может стоять на ногах. Но он всё же одевается и встречает Коля стоя. - Зачем же Вы встали? - участливо спрашивает Коль. В ответ Брандт произносит, видимо, последнюю из своих знаменитых фраз: «Я не могу позволить себе лежать в постели в присутствии моего канцлера».
Юрий Борухсон (Бохум)
История далекая и близкая
В 1970 году мир обошла и взволновала многих людей фотография. Перед мемориалом в Варшаве - памятником героям и жертвам восстания в еврейском гетто - застыл коленопреклоненный канцлер ФРГ Вилли Брандт в знак покаяния немцев. Этот беспрецедентный поступок никого не оставил равнодушным. Газета “Таймс” назвала Брандта человеком года, а в следующем году он стал лауреатом Нобелевской премии мира.
Брандт - первый канцлер ФРГ, посетивший Израиль. Этот визит был не простым. И как когда-то в Варшаве Брандт делает жест, который взволновал всю страну. Он приходит в Яд ва-Шем даже не в кипе, а в шляпе, которую носят ортодоксальные евреи. Раскрывает Книгу псалмов и читает вслух по-немецки из 103-го псалма:
“Мы совершили грехи и преступления. Боже милосердный, прости нас”.
Брандт покорил сердце многих израильтян.
Первым своим долгом Брандт считал помочь своему народу преодолеть недавнее прошлое. Тогда в Варшаве он сказал:
“Нет народа, который мог бы скрыться от своей истории”.
Вилли Брандта по праву можно считать одним из самых выдающихся политиков прошлого столетия. В своих мемуарах он писал:
“Я не переоцениваю того, что мне удалось достичь в Берлине, а потом в Бонне. Но я знаю, что не добился бы ничего существенного, если бы в юности избрал путь, казавшийся более легким, если бы не был готов к тому, что меня могут не только не понять и оскорбить, но и угрожать самому моему существованию. Если бы сначала не почувствовал, а потом не усвоил одну простую вещь - не надо бояться трудностей, научись сносить превратности судьбы, если ты хочешь помогать обществу - в национальном и более широком масштабе - идти вперед”.
Вилли Брандт родился 18 декабря 1913 года в Любеке. Настоящее его имя Герберт Карл Фрам. Мать его Марта Фрам была продавщицей кооперативного магазина. Он вырос без отца и никогда не знал его. Лишь когда ему было за 30 и понадобились точные данные о родителях, мать прислала ему записку, на которой было имя его отца - Йон Меллер из Гамбурга. Да, по сути нормальной семьи Герберт Фрам никогда не знал.
“Мать активно участвовала в рабочем движении, - вспоминал он позже, - я жил не у нее и мы виделись лишь раз в неделю. Поэтому у меня не могло быть нормальной привязанности, которую испытывает ребенок, когда растет рядом с матерью. Представьте себе, какую это причиняло боль: вы растете без отца, живете не с матерью, считаете отцом деда и он играет роль отца”.
В 14 лет одаренного ученика принимают в привилегированную гимназию “Иоганнеум”. Гимназия дала ему прекрасное общее образование. Воспитанием Вилли занимался дед - водитель грузовика и ревностный социалист. Он оказал большое влияние на формирование мировоззрения юного Брандта. Внук обожал деда. Мальчик хорошо усвоил его взгляды и как губка впитывал каждое слово своего наставника. Еще в гимназии он начал писать статьи для социалистической газеты “Народный вестник”. В 1930 году, в 17-летнем возрасте, Вилли вступил в социал-демократическую партию. Когда в 1933 году Гитлер пришел к власти и была запрещена деятельность всех левых партий, юный социал-демократ, спасаясь от ареста, тайком на рыбацкой шхуне через Балтийское море отправляется в Данию. Пробыв недолго в Копенгагене, он переезжает в Осло.
Герберту Фраму 19 лет. Он принимает подпольную кличку Вилли Брандт. Под этим именем он и станет известным всему миру. На удивление быстро овладев норвежским языком, он работает в Норвежской рабочей партии, пишет статьи для партийных и профсоюзных газет. Здесь изучает историю и философию в университете Осло. В 1936 году нелегально возвращается в Германию под псевдонимом Гуннар Гаасланд, по заданию своей партии несколько месяцев изучает ситуацию в стране. Пребывание в Норвегии помогло Брандту освободиться от догматических шор левого радикализма.
В 1937 году в качестве военного корреспондента норвежских газет находился в Испании, освещал события гражданской войны. Был лишен правительством Третьего рейха немецкого гражданства. В 1940 году вермахт оккупировал Норвегию. Чтобы не угодить в лапы гестапо, Вилли выдает себя за норвежского солдата. Он попадает в плен. Нацисты не опознают в нем немца. В июне 1940 г. его отпускают, и Брандту пришлось снова бежать, на этот раз в Швецию.
В том же 1940 году Вилли женился на норвежке Карлотте, через год ей удается приехать с их дочерью Ниньей в Стокгольм. Карлотта на 9 лет старше, она интеллектуалка, он многим ей обязан. Но их семейное счастье длится недолго. Через три года они расстаются. Однако на всю жизнь сохраняют добрые отношения.
“Я была рада иметь родителей, которые были очень лояльны друг к другу, - вспоминала дочь Нинья. - Я не чувствовала себя оставленной ни одним из них”.
Причина развода - Рут Хансен. В Стокгольме на вечеринке у знакомого норвежца Бруна Вилли познакомился с его невестой Рут Хансен и был покорен умной и очень красивой норвежкой. Он тоже произвел на нее впечатление. В итоге Рут рассталась с Бруном, а Брандт со своей женой Карлоттой. Вилли и Рут поженились и прожили вместе 33 года. Все это время Рут была незаменимой помощницей мужа. Родила ему трех сыновей - Петера, Ларса и Матиаса. Супружеская чета вернулась в Норвегию. Вилли окончил университет в Осло. Он принимал активное участие в Сопротивлении, работал корреспондентом нескольких скандинавских газет. В качестве журналиста присутствовал на Нюрнбергском процессе, некоторое время служил в норвежской дипломатической службе, по заданию которой часто ездил в командировки в Берлин.
После капитуляции Германии немец с норвежским гражданством Вилли Брандт отклонил предложение стать бургомистром Любека - у него нет желания быть провинциальным функционером. Он продолжает работать в норвежской военной миссии в Берлине. В 1947 году Брандт попросил вернуть ему германское гражданство, которого был лишен нацистами. Он возвратился на родину. Здесь стал помощником Эрнста Ротера - бургомистра Западного Берлина. Одновременно занялся возрождением и укреплением социал-демократической партии и ее печати. Он принимает самое активное участие в политической жизни Западной Германии. Брандт был избран депутатом первого западногерманского бундестага от партии социал-демократов.
В 1957 году Вилли Брандт стал бургомистром Западного Берлина. В этой роли на его долю выпало много тяжелых испытаний. Западный Берлин в то время занимал особое место в Европе. Здесь пересекались интересы двух германских государств, четырех великих держав, всей Европы. Брандт как бургомистр Западного Берлина пользовался огромным авторитетом - талантливый организатор, прекрасный оратор, умелый руководитель-демократ, он сплотил вокруг себя большую группу способных людей, как теперь говорят, настоящую команду.
С 1964 года Брандт четверть века возглавлял Социал-демократическую партию Германии - СДПГ. Когда в августе 1961 года Берлинская стена разделила город на западную и восточную часть, Брандт заявил:
“Мы должны научиться жить со стеной. Нам надо подумать о том, чтобы сделать ее прозрачной. Ее нельзя устранить - она должна стать ненужной в рамках более крупного процесса” (Вилли Брандт, “Воспоминания”, М., “Новости”, 1991).
Вилли Брандт был честолюбив. Пост бургомистра не позволял ему в полной мере раскрыть свои возможности. Поэтому он выдвинул свою кандидатуру на выборах канцлера ФРГ от Социал-демократической партии. Однако его противники во главе с Конрадом Аденауэром начали яростную кампанию по дискредитации соперника. Не остановились даже перед грязными оскорблениями. Аденауэр заявил:
“Господин Брандт, он же Фрам, родившийся вне брака и лишенный отечества эмигрант”.
Фото Брандта в норвежской форме с надписью: “Мы не будем голосовать за предателя” были развешаны по всей стране. В результате на выборах лидер СДПГ потерпел поражение и на целых три года покинул политическую арену. Но Брандт не капитулировал. В 1961 году он вновь стал депутатом парламента, а в 1964 году председателем СДПГ. Этот пост он занимал до 1987 года. Еще в 1959 году на совещании руководителей партии в Бат-Годесберге было решено порвать с традиционной марксистской идеологией. Брандт играл ведущую роль на этой конференции. Он был сторонником поддержки частной собственности, рыночной экономики и религиозной терпимости. Вилли Брандт напрочь отвергал советскую модель социализма.
Во второй половине 1960-х годов социал-демократы ФРГ впервые вошли в состав правительства так называемой “большой коалиции” и Брандт занял пост вице-канцлера и министра иностранных дел. Восхождению Брандта во многом способствовал “газетный король” Аксель Шпрингер, видевший в Брандте новый тип социал-демократа, свободный от свойственной многим функционерам затхлости мышления.
В этот период напряженность “холодной войны” несколько спала. Появился термин “восточная политика”. Именно Брандт внес решающий вклад в новые подходы к странам Варшавского договора, особенно после того, как в 1969 году возглавил правительство ФРГ. Он стремился наладить добрососедские отношения с восточноевропейскими странами. Брандт считал, что судьба двух Германий должна решаться немцами, а ключ решения проблемы лежит в улучшении отношений с Востоком, особенно с СССР. Брандт начал проводить политику, направленную на поиск взаимопонимания с СССР и странами Восточной Европы. В разгар “холодной войны” это в значительной степени помогло стабилизировать обстановку в Европе. Брандт считал, что когда ослабнет напряженность между Востоком и Западом, СССР, не исключено, окажется менее жестким в вопросе об объединении двух Германий.
В своих “Воспоминаниях” Брандт писал:
“Политики, которые преклоняются перед догмами и претендуют на то, чтобы их водрузили на пьедестал непогрешимого государственного деятеля, не заслуживают доверия”.
В словах и делах Брандта есть много такого, с чем мы не сможем согласиться. Однако при этом нельзя не оценить тот вклад, который он внес в разрядку напряженности в Европе. Здесь он неоднократно доказывал, что сам далек от преклонения перед догмами.
На фоне успехов во внешней политике резкий контраст отмечался во внутреннем положении ФРГ. Начиная с 1973 года, вследствие энергетического кризиса и резкого повышения мировых цен на нефть в стране, рост производства составил только 0,5%. С 1973 по 1974 г. инфляция возросла на 7%, а рост цен на 8%. Росла безработица, рабочие требовали повышения заработной платы. По стране прокатилась волна стачек. Пресса писала о коррупции в высших эшелонах власти. Для СДПГ, которая себя позиционировала как партия трудящихся, все это было особенно болезненно. Во всем этом обвиняли в первую очередь канцлера. В октябре 1973 г. журнал “Шпигель” ехидно писал:
“Чего не хватает правительству - это головы”.
Тут еще ко всему на голову Брандта обрушился скандал с одним из его трех помощников Гюнтером Гийомом. Он оказался шпионом “Штази” - разведки ГДР. И был арестован. Это стало последней каплей, которая привела к отставке канцлера.
Гюнтер Гийом был своим человеком в доме Брандта. Он и его жена Кристель были давно завербованы полковником разведки ГДР Лауфером в качестве перспективных агентов. По заданию “Штази” они вступили в СДПГ. И не просто вступили, но и стали делать партийную карьеру. Кристель работала секретаршей депутата бундестага от СДПГ Вильгельма Биркельбаха. Гюнтер был хорошим фотографом. Сначала он делал фотографии партийных митингов, затем устроился в газету “Социал-демократ”. Трудился на совесть. Его сделали секретарем окружной организации СДПГ и он стал членом городского совета во Франкфурте.
Ступенька за ступенькой, и Гюнтер добрался до поста референта-советника канцлера. Теперь госбезопасность ГДР имела своего опытного разведчика во дворце Шаумбург, резиденции западногерманского канцлера в Бонне. Плохо сработала контрразведка ФРГ, которая проверяла Гийома, на самом деле было за что зацепиться, однако он был допущен к работе с материалами под грифом “совершенно секретно”.
После парламентских выборов 1972 года Гийом взобрался на следующую ступеньку служебной лестницы - он был назначен одним из трех персональных помощников канцлера Брандта. Гийом от имени главы правительства осуществлял связь с руководством СДПГ и ее парламентской фракцией, а также с другими партиями и объединениями. Этот пост давал чрезвычайное влияние и доступ к любой информации.
Гийом втерся в доверие к Брандту с такой же легкостью, как к своим предыдущим начальникам. Шпион пропадал на работе чуть ли не круглые сутки и, за исключением недолгих отпусков, всегда старался находиться рядом с канцлером и часто сопровождал его в официальных и неофициальных поездках.
В 6.32 утра 24 апреля 1974 года четверо детективов уголовной полиции постучали в дверь квартиры Гийома, которую открыл 18-летний сын шпионов Пьер. Он думал, что разносчик пекарни принес к завтраку свежие булочки. Вместо булочек он увидел четырех полицейских с ордерами на арест его родителей. Когда Гюнтеру Гийому объявили, что он арестован по обвинению в шпионаже, он выпалил:
“Я офицер Народной армии ГДР и сотрудник министерства государственной безопасности. Я прошу уважать мою честь как офицера”.
Так что он признался в шпионаже даже еще до первого допроса. (Джон Келер. “Секреты “Штази”, Смоленск “Русич”, 2000).
В связи с делом Гийома Брандт решил уйти в отставку. Позже он говорил, что мог этого не делать. Слишком поддался эмоциям. Достаточно сказать, что ни один руководитель спецслужб, проморгавших шпиона, в отставку не ушел.
На этом карьера бывшего канцлера не закончилась. Он остался председателем СДПГ. И председателем Социалистического Интернационала - Социнтерна.
С приходом Брандта Социнтерн обрел новое дыхание. Новый председатель активизировал сотрудничество партий в решении вопросов войны и мира, расширились контакты со странами Третьего мира. Брандт продолжал пользоваться большим авторитетом в стране и за ее пределами.
Как сказал поэт, любви все возрасты покорны. В 67-летнем возрасте Вилли Брандт оставил вторую жену Рут и женился на своей секретарше Бригитт Зеебахер (спустя несколько лет она не допустила Рут даже на похороны бывшего мужа).
В 1985 году Брандт был удостоен Эйнштейновской премии мира, учрежденной в память вклада Альберта Эйнштейна в дело мира. После падения Берлинской стены в 1989 году Брандт выдвинул лозунг: “Что было вместе, тому вместе расти”, имея в виду постепенный процесс объединения двух Германий. Он активно включился в политическую жизнь. Выступал на митингах и собраниях, встречался с представителями партий ФРГ и ГДР. Берлинская стена была разрушена - объединение Германии стало реальностью.
В 1992 году как старейший депутат бундестага экс-канцлер открывал заседание первого в послевоенной истории общегерманского парламента.
Последние годы жизни Вилли Брандт провел в Ункеле - местечке около Бонна.
Когда в 1992 году Брандт скончался, правительство организовало пышные похороны. На его надгробной плите выбита, согласно его завещанию, надпись:
“Мы делали, что могли”.
Иосиф ТЕЛЬМАН,
кандидат исторических наук, Нешер
В КАК КАНЦЛЕР ГЕРМАНИИ ВИЛЛИ БРАНДТ В ВАРШАВЕ НА КОЛЕНЯХ ПРОСИЛ ПРОЩЕНИЯ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ НАЦИСТОВ
Этот снимок, сделанный 7 декабря 1970 года в Варшаве и с тех пор ставший культовым, обошел весь мир: канцлер Федеративной Республики Германия Вилли Брандт, находясь с государственным визитом в Польше, стоит, преклонив колени, перед памятником Героям и Жертвам Варшавского гетто. Столь необычным для государственного политика жестом он, боровшийся против нацизма и рисковавший жизнью в борьбе с ненавистным режимом, просил прощения от лица миллионов немцев за его преступления против человечества.
Ступив на землю еврейского гетто, В. Брандт не стал говорить о том, что новая Германия совсем не похожа на гитлеровский Рейх. Не стал немецкий канцлер также объяснять, что не все немцы состояли в нацистской партии и уж, тем более, не весь народ причастен к Холокосту и кровавым преступлениям фашизма, а просто опустился на колени. Он каялся за всю нацию, в том числе и тех, кто не желал и не собирался каяться. Ни раньше, ни потом.
Позднее сам политик писал об этом так: «Перед пропастью немецкой истории и под тяжестью памяти о миллионах убитых я сделал то, что делают люди, когда им не хватает слов. Таким образом, я почтил память миллионов жертв».
Вспоминая это незабываемое событие тридцать лет спустя, его последователь и однопартиец Герхард Шредер, открывая в Варшаве в 2000 году на площади Брандта бронзовый барельеф своему предшественнику, выразился столь же эмоционально: «В тот момент у нас захватило дух, эта картина будет у меня всю жизнь перед глазами».
Еще более невероятным образом поступил Вилли Брандт, посетив в 1972 году Израиль в качестве первого в послевоенной истории немецкого государственного деятеля. Визит этот стал нелегким испытанием для германского политика, однако он нашел в себе силы сделать то, на что решился наедине с собственной совестью. Он пришел в Яд-Вашем даже не в кипе, а в шляпе, которую носят ортодоксальные евреи, раскрыл Книгу псалмов и прочитал вслух по-немецки из 103-го псалма: «Мы совершили грехи и преступления. Боже милосердный, прости нас».
Что заставило немецкого канцлера совершить столь неординарные поступки? Сделал ли он это из большой любви к евреям? Или из любви к покаянию и красивым жестам? Думается, ни то и ни другое. Он поступил не только эмоционально, но и прагматично в первую очередь, ради своей страны, ради Германии, поскольку понимал, что без покаяния, без признания народом моральной ответственности за содеянное зло, его страна, неся на себе печать проклятия, не сможет развиваться и идти вперед. Можно смело утверждать, что в тот памятный день Германия, рассчитавшись с гитлеризмом по историческим счетам, начала окончательно выздоравливать, а Вилли Брандт стал живым воплощением этого процесса. Он стал именно тем человеком, который через Покаяние выводил свой народ из чудовищного нацистского прошлого.
Беспрецедентный поступок немецкого канцлера никого не оставил равнодушным. Газета «Time» назвала Брандта «Человеком года», а в 1971 году ему присудили Нобелевскую премию мира.
Вековой юбилей человека, которого называют «символом преодоления прошлого» - не просто знаменательная дата в политическом календаре Германии. Ее особая значимость в том, чтобы еще раз напомнить немцам, кто снял «ауру проклятия» с послевоенной Германии, что, благодаря усилиям Вилли Брандта, в Европе закончилась эпоха вражды, и она начала объединяться. Произошло именно то, к чему германский политик призывал европейцев еще в своей Нобелевской лекции. И хотя германская SPD испытала за последние полвека не только радость побед, но и горечь политических поражений, новое поколение немецких социал-демократов и сегодня по-прежнему продолжает сверять политическую стратегию партии с авторитетом своего выдающегося наставника.
Как известно, путь Вилли Брандта на вершину немецкой политической власти был весьма тернист, а политических бурь, громких скандалов и душевных потрясений, пережитых им, хватило бы на судьбы нескольких государственных руководителей.
Он родился в Любеке 18 декабря 1913 года под именем Херберт Эрнст Карл Фрам (фамилия матери, отца он не знал), воспитывался матерью и дедом, ярым приверженцем социалистических идей. В 1934 году, в пору нацизма, выбрал себе псевдоним Вилли Брандт, с которым прошла вся его политическая карьера и под которым до дня своей смерти 8 октября 1992 года он был известен всему миру.
Не достигнув семнадцатилетнего возраста, юношей он вступает в социал-демократическую партию, верность идеалам которой сохраняет до конца жизни.
После прихода Гитлера к власти и запрета всех левых партий юный социал-демократ, спасаясь от ареста, бежит в Норвегию, где ему было поручено создать филиал подпольной организации в Осло для борьбы с нацистами. Там же, в Осло, он изучает в университете историю. В 1938 году нацисты лишают В. Брандта гражданства. После оккупации гитлеровцами Норвегии в 1940 году и кратковременного задержания ему удается перебраться в Швецию, где посольство Норвегии предоставляет ему норвежское гражданство.
Находясь в вынужденной эмиграции, В. Брандт активно участвует в политической жизни скандинавских стран, подпольно борясь против нацистской оккупации. Многие факты говорят о том, что он не был пассивным врагом фашизма: он активно поддерживает планы писателя Генриха Манна по созданию немецкого народного фронта против Гитлера (от имени Социалистической рабочей партии, совместно с КПГ, СДПГ и деятелями культуры подписывает антифашистское воззвание к немецкому народу), предпринимает нелегальные поездки в Германию, участвует в гражданской войне в Испании на стороне республиканцев, устанавливает связи с участниками покушения на Гитлера 20 июля 1944 года.
В 1937 году, будучи корреспондентом ряда норвежских газет в Испании и готовя репортажи о ходе военных действий, он становится свидетелем сталинского террора. В Барселоне коммунистические спецслужбы арестовывают руководителей свободных анархистов и бойцов сопротивления соцпартии Испании, объявляют их троцкистами и расстреливают. Этот опыт становится для В.Б рандта толчком к полному разрыву контактов с коммунистами и решительному повороту к демократическому социализму. Впрочем, ему еще предстоит испытать на собственной судьбе все коварство и вероломство коммунистического режима со стороны созданного при участии СССР нового немецкого государства - ГДР.
Накопленный за период противостояния нацизму большой политический опыт В. Брандта получает новый импульс в послевоенной Германии. В 1945 году он возвращается на родину в качестве корреспондента ряда скандинавских газет и селится в Западном Берлине. И почти сразу же включается в освещение хода Нюрнбергского процесса.
В 1948 году Вилли Брандт вновь принимает немецкое гражданство. Далее его политическая карьера начинает стремительно развиваться. В 1949 году он уже депутат первого немецкого Бундестага от берлинского отделения СДПГ. В 1954 - 1958 годах - заместитель председателя правления, с 1958 по 1963 год председатель правления СДПГ Западного Берлина, с 1957 по 1966 год - правящий бургомистр Западного Берлина. В этой роли на его долю выпало много тяжелых испытаний, в частности, разразился так называемый Берлинский кризис.
Фактически он начался с момента сооружения Стены в 1961 году, а затем продолжился после того, как Н. Хрущев потребовал вывести из Западного Берлина войска трех западных стран-союзниц СССР во Второй мировой войне, придав ему статус «вольного» города. Это означало полный разрыв связей с ФРГ. Бургомистр Брандт незамедлительно потребовал от канцлера К. Аденауэра и западных держав не подчиняться требованиям кремлевского ультиматума. Слова Вилли Брандта: «Берлин остается свободным! (Berlin bleibt frei) вошли в историю. В июне 1963 он сопровождает президента США Дж. Кеннеди, прибывшего по его прямой просьбе в Западный Берлин и морально поддержавшего берлинцев.
Бургомистр стремился к миру, но мог быть достаточно жестким, если речь шла о чувстве собственного достоинства немцев. «Еще в молодости, - писал он, - я решил бороться против нацистского господства, означавшего закабаление и войну… В Берлине я стоял на стороне тех, кто сопротивлялся насильственному распространению коммунистической идеологии и мертвой хватке сталинизма».
Проявив твердость в противодействии коммунистической экспансии в период «холодной войны» и став в 1969 году канцлером ФРГ, В. Брандт, тем не менее, не мог не считаться с реалиями времени: со Стеной, разделившей Берлин на две части, с существованием коммунистической ГДР.
Когда после сооружения Берлинской стены вопрос объединения Германии начал исчезать из повестки дня переговоров между Востоком и Западом, канцлер выдвинул парадоксальный по тем временам тезис: объединение Германии может быть достигнуто путем примирения с коммунистическим миром. Он полагал, что когда исчезнет напряженность в отношениях между Востоком и Западом, СССР, возможно, окажется менее жестким в вопросах объединения страны. Во главу угла социал-демократ поставил политику нормализации отношений ФРГ с ГДР, с Советским Союзом и другими восточноевропейскими странами, получившую название «Ostpolitik». В 1970 году между правительствами СССР и ФРГ был подписан Московский договор, подтверждавший нерушимость сложившихся в Европе границ. Позднее, в рамках этой политики, было принято Четырехстороннее соглашение по Западному Берлину (1971), а также подписаны «восточные договоры» по установлению дипломатических отношений со странами Восточного блока. Таким образом, немецкий канцлер стал одним из «отцов» политики «разрядки».
Об этом еще раз напомнил бывший федеральный министр иностранных дел Ф.В. Штайнмайер в своей речи об общеевропейском партнерстве, особо отметив: «От восточной политики Вилли Брандта ведет прямая дорога к падению Берлинской стены, к преодолению разделения Германии и Европы».
Мечтая об объединении Германии, канцлер Брандт неоднократно предпринимал попытки примирения с коммунистической ГДР.
Он стал первым канцлером ФРГ, приехавшим с визитом в ГДР - в Эрфурт, где, несмотря на все попытки удержать граждан на расстоянии, ему был устроен восторженный прием жителями города.
Неоднократно встречался он с генсеком Л. Брежневым и другими советскими руководителями. Тем не менее, будучи убежденным социал-демократом, он начисто отвергал советскую модель социализма.
Внутри страны, в самой ФРГ, отношение к Вилли Брандту как к политику и главе немецкого правительства в период его канцлерства было неоднозначным.
Даже после присуждения ему Нобелевской премии для многих немцев он по-прежнему - «предатель отечества». Его не перестают упрекать в том, что «в трудное для отечества время» он эмигрировал. Многие разумные аргументы при этом отвергаются. Некоторые не могли примириться с тем, что человек, находившийся в военное время по другую сторону фронта, стал главой немецкого правительства. Однако и этим людям пришлось в конечном итоге признать, что В. Брандт избавил их от страха перед русскими.
Еще большую неприязнь (если не сказать, ненависть и злобу) личность немецкого политика вызывала у правителя ГДР Эриха Хонеккера и руководства КПСС. По обоюдному договору с КГБ глава «Штази» Эрих Мильке внедряет в окружение немецкого канцлера своего агента-провокатора. Их затея удается. Привыкший доверять людям, Вилли Брандт приблизил к себе агента восточногерманской разведки Гюнтера Гийома. Со временем тот стал даже личным референтом федерального канцлера, имея при этом допуск к секретным документам.
После разоблачения в апреле 1974 года агента ГДР и из-за разгоревшегося политического скандала, Вилли Брандт добровольно принимает решение уйти в отставку с поста канцлера, проявив и на этот раз благородные черты своего характера. Он полностью взял на себя ответственность за случившееся. Ушел он, однако, с гордо поднятой головой, оставшись в списке достойнейших и порядочных людей своего времени.
Покинув пост главы правительства, Вилли Брандт тем не менее остается в политике: он продолжал до 1987 года возглавлять СДПГ и до самой смерти являлся ее почетным председателем, будучи одновременно председателем Социнтерна. В этом качестве он также активно участвует в политической жизни ФРГ, а своими визитами к советским руководителям продолжает поддерживать свою «восточную политику».
Он успел увидеть падение Берлинской стены и пожить в объединенной Германии: в 1990 году как старейший депутат Бундестага, экс-канцлер открыл заседание первого в послевоенной истории общего германского парламента.
Можно, разумеется, спорить о том, каково самое приоритетное завоевание В. Брандта в области международной политики. Если исходить из решения Нобелевского комитета, это позитивный результат его «восточной» политики, которая в конечном итоге обезопасила Европу и принесла мир на этот континент.
Мне же представляется, что главный человеческий поступок Вилли Брандта, продиктованный внутренним чутьем незаурядного политика, - его искреннее покаяние за Холокост целого народа - стоит в нравственном отношении неизмеримо выше всего, что он сделал в области международной политики. Ибо без него все последующие политические достижения канцлера остались бы просто неполноценными.
Не ошибусь, если замечу, что способность к покаянию - свойство, характеризующее тонкую душевную организацию человеческой личности, - наличествует у весьма немногих политиков. Случай с Вилли Брандтом относится как раз именно к этому разряду. И здесь соответствующие параллели напрашиваются сами собой.
Перед жертвами сталинских репрессий и их потомками не извинились ни «отец» перестройки, первый президент СССР Михаил Горбачев, ни последующие российские лидеры. Борис Ельцин за все время, что провел у власти, публично извинился лишь однажды, в своей прощальной речи в канун 2000 года, и лишь за то, что не смог окончательно вывести страну из тоталитаризма.
Попытайтесь отыскать, к примеру, хоть какой-либо намек на покаяние в речах нынешнего российского президента, чья молодость связана со службой в том самом ведомстве, которое в период сталинизма уничтожило миллионы своих граждан, расстреляло 20 тысяч поляков в Катыни, устроило Голодомор и выселяло целые народы!
Не услышал в свое время народ из уст главы государства каких-либо извинений за «блестяще» проведенную антитеррористическую операцию в Беслане, в результате которой погибло свыше трехсот человек, большинство из которых - дети. Да и гибель «Курска» также показала истинное лицо власти.
Наоборот, правящий в России режим, привлекая на свою сторону РПЦ, видит свой долг в том, чтобы разжигать в подвластном ему народе имперские амбиции и, таким образом, намеренно отдалять его от чувства христианского покаяния. Ведь покаяние, по его убеждению (здесь режим вольно или невольно смыкается и с коммунистами и с националистами) предательски «размягчает» нацию. Как же после этого создавать удобный для власти «образ врага»?
Не покаялась и не собирается каяться перед российским (и не только) народом коммунистическая партия, на счету которой миллионы загубленных жизней и 70 лет тоталитарного правления! А ведь численность сегодняшней КПРФ, считающей себя правопреемницей КПСС (в том числе, радикальной ее части), во много раз превосходит число членов немецкой NPD!
Если родина поверженного нацизма возвела в центре своей столицы огромный памятник Холокосту, который олицетворяет совесть немецкой нации, ее стыд за свое страшное и преступное прошлое, то в России свыше двадцати лет ведутся дискуссии о том, стоит ли выносить из Мавзолея тело того, кто положил начало преступной власти в стране.
Испытав шок после правды о Холокосте, немцы ясно осознали, что, как утверждал еще на заре цивилизации христианский богослов Блаженный Августин, «преступления не искупаются милостынями, если не изменяется жизнь».
Мысль эта наверняка была хорошо известна Вилли Брандту. Следуя ей, он старался делать все от него зависящее, чтобы Германия вновь смогла обрести цивилизованное лицо.
И все же, думается, не «Мерседес», «БМВ» или «Симменс» сформировали нынешнее германское общество, а решительный поворот к гуманизму и социальной защищенности людей, а также моральные поступки, подобные тем, что продемонстрировал немецкий канцлер. Сейчас это нормальное общество, грамотно социально организованное, щадящее слабых, на которое можно смотреть в определенном смысле как на пример. И, что самое важное, на деле, а не на словах приверженное принципам реальной демократии.
«Мы хотим государство сделать столь человечным, насколько это в силах человека», - как всегда блестяще сформулировал в одном из интервью лидер немецкой социал-демократии свое политическое кредо. Судя по всему, мечты Вилли Брандта сегодня не столь уж далеки от реальности. Особенно, в известном сравнении.
Александр МАЛКИН
